«Я всегда училась бесплатно». Асель Сартбаева 6 лет не могла выиграть стипендию, а сейчас является всемирно признанной женщиной-ученым из Центральной Азии

Limon.KG - Асель Сартбаева – одна из первых всемирно признанных женщин-ученых из Центральной Азии. Сейчас она работает над поиском инновационного способа хранения вакцин, который исключает дорогостоящую и сложную транспортировку с соблюдением определенного температурного режима. В случае успеха её новаторская научная работа может спасти миллионы жизней по всему миру и позволит снизить стоимость вакцин, сделав их более доступными в развивающихся странах. Асель успела поработать в Кембридже и Оксфорде, а на данный момент трудится в университете Бата. Знаменитая женщина-ученый входит в Королевское научное общество Великобритании, которое когда-то основал сам Ньютон. В интервью она рассказала, как после 6 лет безуспешных подач смогла выиграть стипендиальную программу, как она прививает дочерям любовь к науке и почему в свободное время любит заниматься шитьём.

L. Асель, для начала расскажите читателям Limon.KG немного о себе.

Родилась я в 1977 году в городе Фрунзе. Самая старшая в семье, есть младший брат. Отец учился на дизайнера в Ленинграде, а мама училась в Москве, но окончила в Кыргызстане. Я же проходила обучение в школе №1 в Лебединовке, потом перешла в частную школу Апенс. В 1994 году окончила её и поступила в Кыргызско-Славянский Университет на естественно-технический факультет на специальность «механика».

L. Вы в одном из интервью рассказывали, что никогда не платили за образование. Как у вас это получалось? 

Да, все верно, я всегда училась бесплатно. Получила стипендию в школе Апенс, в КРСУ тоже училась на бюджете, после получила грант в Кембридже. У нашей семьи в то время не было средств оплатить обучение, и если бы я не получила грант, то не смогла бы учиться.

L. Вы по специальности механик. Что вас подтолкнуло к выбору профессии?

Решила пойти туда, где у меня больше возможностей. Самые сильные предметы у меня – физика, математика, химия, программирование. Точно знала, что должна выбрать естественно-технический факультет. Сначала хотела поступить на кафедру физики, но в самый последний момент передумала. Я поговорила с профессором Зотовым, который преподавал механику. И он сказал очень важную фразу: «Здесь будет больше возможностей применить знания на практике». Это мне очень сильно понравилось, и я выбрала это направление.

Я очень благодарна Зотову за то, что он меня правильно направил, иначе я бы подала на физику. Может, моя судьба сложилась бы иначе; конечно, тяжело предполагать, как выстроится жизнь в случае альтернативного выбора. Думаю, это было самым правильным решением.

L. Как ваши родители отреагировали на такой выбор?

Они были очень рады за меня, ведь я поступила туда, где хочу учиться. Но на тот момент многие были в недоумении. Задавали разные вопросы, однако в конце концов мама к этому нормально отнеслась.

L. Как вы получили стипендию в Кембридже?

Для того, чтобы поступить на Underground и получить мастера в Кембридже, нужно не только хорошо учиться. Здесь смотрят на другие качества: можешь ли ты работать в лаборатории, подходишь ли ты для определенных видов исследования. В этом смысле мне повезло: когда я поступала, очень мало людей из Центральной Азии подавали заявку на эту стипендию. Моему супервайзеру было очень интересно, что подает кто-то из Кыргызстана. Я отправила заявку, и через пару часов раздался звонок: «Здравствуйте, вам звонят из Кембриджского университета. Я хочу поговорить с Асель Сартбаевой». Первым делом профессор сказал: «Я не знал, что есть такая страна, как Кыргызстан. Скажите, вы реальный человек?» Разумеется, я совершенно реальна! Я рассказала ему о себе, и конечно, у меня было очень много вопросов к нему (улыбается). Через неделю я узнала, что прошла. 

L. У вас не было тревожного чувства, что вы не пройдете отбор?

Да, конечно, было такое. Я шесть лет отправляла заявки и отовсюду получала отказы. До этого много раз подавала на программу Chevening и другие стипендии, но не прошла ни на одну. Я знала, что соревноваться с другими кандидатами на стипендию будет очень тяжело. Поэтому при подаче в Кембридж было намного легче, так как я выбрала узконаправленную специальность. В этом случае супервайзеры сами решают и выбирают по другим критериям. Начала искать другие стипендиальные программы и увидела в журнале New Scientist объявление об одной специализированной стипендии. Подала на неё и выиграла.

L. По какой программе вы получили стипендию?

Получила её от Imperial Chemical Industries – это огромная химическая компания в Великобритании. Ей более 100 лет, они выпускали очень много химических продуктов. К сожалению, фирма разорилась во время последнего экономического кризиса в 2008 году. Но дочерняя компания De Luxe продолжает существовать.

L. Как проходила ваша адаптация в Кембридже?

В январе 2001 года прилетела в Великобританию. Как раз 15 января 2021 года было 20 лет, юбилей моего прибытия. Я получила визу в Алматы, после этого полетела навстречу своей мечте. С аэропорта Алматы в Лондон был прямой рейс, помню до сих пор эти чувства (улыбается). Впервые в жизни летела на самолете. Конечно, было страшно. Я понимала, что это кардинально изменит мою дальнейшую жизнь. Первые дни в Кембридже были классными, очень интересно быть в абсолютно другом городе. Я была в какой-то степени наивной и молодой, но мне всегда легко знакомиться с людьми. В нашей лаборатории было интересно, там совершенно другой подход к проведению исследований.

Мне очень нравилось то, что вообще нет никакой иерархии между профессорами и студентами. У нас в Бишкеке все наоборот – между этими группами нет никакой коммуникации, кроме лекции. В Кембридже абсолютно спокойно можно было разговаривать с профессором, или с доктором наук – с кем угодно, и нет проблем с коммуникацией. Плюс каждый день в одиннадцать утра был кофе-тайм, где можно поговорить с людьми, а в четыре часа вечера - tea-time. Благодаря этим мероприятиям я познакомилась со всеми на факультете. В нашей группе было больше 20 аспирантов, все очень дружелюбные. Когда я приехала, мне все помогали. Конечно, в первое время было трудно привыкнуть к новому укладу жизни и освоиться на новом месте. Потихоньку за каждым кофе-брейком я все больше узнавала о людях, с которыми работала. Несколько новых знакомых были полезны для меня и моей диссертационной деятельности: в ходе этих неформальных встреч я познакомилась с очень многими хорошими учеными. Плюс к этому, в таких местах зарождаются новые идеи и коллаборации; как здесь говорят, «наука не делается одним человеком».

L. Были ли какие-либо трудности во время учебы в Великобритании?

Конечно, было тяжело первое время; несмотря на то, что у меня хороший английский язык, мне пришлось учить очень много научной терминологии. Плюс учиться экспериментальному делу, потому что в КРСУ почти не было экспериментальной базы. Образование, которое я получила в Кыргызстане, было очень качественным, и у меня никогда не было проблем с навыками и решением задач. Но я не знала, как работать в лаборатории с высокотемпературными печками, все это нужно было изучать.

У нас государственное финансирование университетов плачевное: не хватает денег. Помню, когда я училась, у нас не было отопления зимой, студенты постоянно мерзли. Нормально столовая не работала, не было обедов. Это элементарные вещи, которые помогают студенту хорошо учиться. Второе, чего не хватает – экспериментальной базы, где студенты могут проводить эксперименты. Это поможет их заинтересовать. Особенно девушкам такой подход поможет найти себя в науке, понять, что это «их». Также наши ученые не публикуют научные статьи в международных журналах. Из-за этого о нашей науке никто не знает, во всем мире читают статьи на английском языке. Вот в этом смысле мы отстаем от мира, так как до сих пор не перешли к глобальным тенденциям.

L. На какую тему вы писали диссертационную работу?

Моя тема называлась «Ионная диффузия в кремниевых структурах». Суть в чём: если кварц нагреть до 846 градусов, то он переходит из одной структуры в другую. Это называется фазовым переходом кварца. При этом процессе увеличивается диффузия ионов лития. Я первая, кто показал это экспериментально. До меня один из профессоров моего университета занимался компьютерным моделированием этого процесса. К сожалению, все мои данные на практике показали обратное. У нас с тем профессором произошёл разговор на эту тему с профессором, он был моим экзаменатором. Он сказал, что экспериментальные данные всегда более точные, чем модель. Тема довольно интересная, потому что изучаемый мной литий применяется сейчас в литиевых батареях, а это очень перспективное направление, которое может найти большое применение в будущем. Пока делала диссертацию, я написала три научные работы; одна вышла, когда училась в Кембридже, и две уже после того, как окончила.

L. После магистратуры вы остались в Кембридже?

Нет. Я приехала туда в январе 2001 года, но уже в марте встретила будущего мужа Стивена. Мы начали встречаться, и в мае этого же года решили пожениться, хотя некоторые говорили, что рано. Свадьба состоялась в 2002 году. Через два года я получила PhD, после этого моему мужу предложили работу в Аризоне, и мы поехали в Соединенные Штаты. По прибытии в Аризону я подала заявку на разрешение на работу в Штатах, и мне пришлось ждать ее шесть месяцев. В марте 2005 года наконец получила разрешение и устроилась на работу. Так началась моя карьера. Мы со Стивном работали в Arizona State University. Я все равно скучала по экспериментам, мне хотелось вернуться в лабораторию.

На тот момент мы не выбирали направление нашего исследование, за нас это делал руководитель. Но я хотела проводить свои собственные исследования, поэтому подала на грант в Оксфорд и через три года вернулась в Англию, так как выиграла этот грант.

С 2006 года началась моя самостоятельная научная деятельность, своим направлением я выбрала цеолиты. Это очень красивые пористые минералы с необычными структурами, у цеолитов масса разных применений. С этого момента я сама себе была боссом, хотела заниматься экспериментальной наукой. Для этого, естественно, необходимо было оборудование. Начала набирать своих аспирантов, строить свою лабораторию. Довольно трудный момент был, потому что начало независимой карьеры – очень тяжелый период для каждого ученого. Мне нужно было строить новые связи, искать партнеров, набирать аспирантов.

L. Получается, вам пришлось больше 10 лет работать, чтобы получить нынешние результаты?

Начало моей самостоятельной работы пришлось на 2007 год, над вакцинами я начала работать в 2012-м. Идея сама появилась за два года до этого, но я абсолютно не знала, как работать с вакцинами, потому что до этого  занималась только минералами. Результаты мы начали получать, когда я переехала в университет Батта. Согласна, это большой срок: чтобы получить эти достижения, мне пришлось проводить исследования больше 6 лет. С такими инновационными идеями очень тяжело за короткий срок получить результат, здесь нужен другой подход, более долгосрочный. В этом смысле мне очень нравится наука в Великобритании: здесь очень много финансов вкладывается в эту сферу. Если бы меня не поддержали государственные организации, то не было бы всего этого. В моем случае даже после появление идеи пришлось проделать большой путь, чтобы доказать, что это работает. Если бы наш контракт был краткосрочным, то я не смогла бы это всё провести и добиться результатов. Я получила финансирование от Королевского научного общества, это fellowship на 10 лет. В течение этого срока я знала, что у меня есть некая стабильность. Все это придало мне больше уверенности, и я могла работать над этими идеями. Может быть, это не сработало бы, не будь у меня долгосрочного контракта. В этом смысле Кыргызстану нужно перенять эту систему, ведь когда ученым приходится думать о финансировании, у них нет возможности реализовать такие глобальные проекты. Государство должно давать ученым долгосрочное финансирование, и они спокойно будут проводить исследования и делать открытия. Вклад в базовую науку необходим для достижения качества результатов.

L. Расскажите, как вы получили финансирование на 10 лет от Королевского научного общества?

Мне пришлось пройти очень долгий и тяжелый путь, чтобы получить его (улыбается). Для того, чтобы получить fellowship, некоторые люди подают заявки годами, но все равно не добиваются. В общем, вероятность получения – примерно 6%, это низкий показатель, потому что подают ученые со всего мира. Надо пройти 3 этапа конкурса. Сначала надо написать аппликационную форму, потом это проходит через ученых, и в конце тебя приглашают на интервью. Если ты успешно проходишь все эти этапы, то получаешь финансирование от Королевского научного общества. Это самый престижный fellowship, который можно взять в Великобритании. Из всех грантов мне хотелось именно этот fellowship, и я выиграла финансирование в 2010 году. Когда дошла до интервью, была уже беременна (смеется). Поехала на интервью с огромным пузом, очень сильно волновалась. Зато они задавали мне очень интересные вопросы. Видимо, я нормально на все ответила несмотря на то, что интервью пройти очень тяжело. Они дают  fellowship только тридцати кандидатам, а подают туда очень много людей со всего мира. Так сложилось, что я получила это финансирование с первого раза, но готовилась к этому очень долго и тщательно – около 5 месяцев, со многими коллегами консультировалась. Я писала proposal очень долго, переписывала его немалое количество раз. На тот момент у меня было очень много менторов; плюс к тому, я многих людей просила прочитать мое предложение. К моменту моей подачи каждое мое слово было проверено всеми менторами. На каждом этапе надо было готовиться к интервью, и я долго и методично это делала.

L. Что вы почувствовали, когда узнали, что выиграли?

Я была очень счастлива. О том, что прошла, я узнала уже после того, как родила. Помню, сидела и кормила ребенка, когда прочитала это письмо в е-mail. Была очень-очень рада. Вы даже не можете себе это представить, эти чувства невозможно передать словами! Конечно, мы радовались и праздновали.

L. С ваших слов понятно, что вы с супругом совместно работаете и поддерживаете друг друга.

Да, мы со Стивеном очень много совместно работаем. Часто делаем коллаборации; получилось так, что когда мы были в Аризоне, то работали в одной группе. Во время нашей первой встречи оба сразу поняли, что хорошо друг друга понимаем. Получилось так, что Стивен пишет компьютерные программы, а я использую их для изучения разных минералов. Даже сейчас мы пишем статьи вместе, у нас очень много совместных материалов в соавторстве. Стивен меня очень поддерживает, конечно, благодаря ему я подавала во многие места и находила в себе мужество. У меня просто не было смелости, например, подать в Оксфорд или на fellowship от Королевского научного общества. Он порой подсказывает, как правильно и как лучше написать заявку. Я часто обращалась к нему за советом, когда только начала выступления в Англии. На данный момент у нас есть совместные проекты, над которыми мы работаем.

L. В одном интервью вы говорили, что ходите в школу к дочерям и показываете ученикам химические реакции. Расскажите об этом.

У меня двое дочерей. Старшая – Милинда – родилась в 2010 году, ей сейчас десять лет, младшая – пятилетняя Эвелин. Когда Милинда пошла в школу, я начала ходить к ней и показывать разные эксперименты. Поначалу опасалась этой идеи, поскольку не знала, какие вопросы будут задавать дети, смогу ли я правильно на них ответить (улыбается). В первый раз пошла рассказывать им про юрту, так как на тот момент они проходили тему жилищ. После это я предложила им показать химические процессы, для этого позвала еще одну коллегу, так как у него было больше опыта работы с детьми. Мы классно провели демонстрацию, дали попробовать детям поэкспериментировать под нашим руководством. Учителям и ученикам все очень понравилось, тогда детям было 10-11 лет. Потом класс моей дочери попросил прийти и показать эксперименты, но они были младше.  Я долго думала, как бы мне сделать, чтобы им было интересно и интерактивно, на тот момент у них изучалась тема замков и драконов. Исходя из этого, я придумала целую историю. Вы можете посмотреть запись выступления, я им сделала целый сторителлинг! После этого подумала: если мы записали это на видео, то почему бы не распространить его для всех? Пришла идея сделать серию обучающих видео для детей, я даже выиграла грант на реализацию идеи. Мы наняли иллюстратора, который профессионально нарисовал нам картинки. Самое главное: после этого я все чаще начала ходить в школу, и уже другие классы начали приглашать меня. Каждый год придумываю новую постановку для учеников. В последний год мы из сыра и винограда делали молекулярные структуры и рассказывали про полимеризацию, опять же на простых примерах рассуждали о более сложных концепциях в науке. Тем самым мы подогреваем интерес к науке и показываем, что она не такая сложная, как может показаться на первый взгляд.

L. Как мы знаем, вы являетесь единственной женщиной из Центральной Азии, которая занимается  узконаправленной научной деятельностью. Почему такая картина в научной среде?

Да, с женщинами у нас туговато, но такая ситуация везде в мире. На данный момент все это меняется, думаю, что через 20 лет наука будет вообще другой. Потому что все больше девушек начинают продвигаться в науке. Например, в моей группе много девушек, которые работают над своими диссертациями, а в будущем они станут успешными учеными. Картина меняется. Еще хочу добавить, что я обычно не смотрю на это, как на проблему. Если у нас есть хорошие коллабораты, то это даже не обсуждается. Также могу отметить, что я, например, старюсь не работать с теми, у кого сексистские взгляды. Я всегда очень тщательно выбираю коллег.

L. Какие у вас планы на ближайшие 5-10 лет?

Я хочу, чтобы моя идея о вакцинах прошла все стадии проверки, и надеюсь, что через 5 лет мы начнем клинические испытания на людях. Я хочу увидеть, как она будет приносить пользу обществу и миру, особенно хочется помочь своей стране – Кыргызстану, а вместе с ним и таким же развивающимся странам.

Моя главная цель – увидеть мою работу применяемой, заметить результат факта помощи людям. Если я увижу эти результаты через 5 лет, то буду счастлива (улыбается).

L. Как мы понимаем, у вас очень забитый график. Расскажите, остаётся ли время для отдыха?

Да, у меня очень плотный график. Но я всегда говорю, что очень важно иметь жизнь вне лаборатории. У нас с мужем есть различные хобби. Раньше мы ходили на танцы, особенно когда жили в Аризоне. Но сейчас с детьми, а тем более с пандемией это невозможно. Я надеюсь, что после того, как дети подрастут, у нас будет больше времени на хобби. Не всегда получается найти время. Я, например, занимаюсь двумя вещами: ухаживаю за садом в летнее время, а зимой занимаюсь шитьём: в основном шью маленькие вещи, одежду для игрушек. Мой муж сейчас очень серьёзно занимается игрой «Данжен драгонс», которая развивает логику и воображение. Особенно эта игра хорошо развивает речь и навыки общения. Стивен уже несколько лет этим занимается, у него такое, более серьёзное хобби (улыбается).

L. Какие советы вы можете дать нашим читателям?

Самый первый совет: верить в свою силу и возможности. Это то, чего мне не хватало в начале пути.  Верить в себя несмотря ни на что. Следующий совет – найти хороших менторов. Всегда нужны люди, которые могут посоветовать и направить. Они должны помогать тебе найти ответы на вопросы, но никак не должны говорить, что правильно, а что нет. Мне всегда везло с хорошими менторами, которые меня направляли в жизни. Обязательно нужно себя окружать сильными и мотивированными людьми, которые могут в нужный момент дать правильный совет. Я думаю, что у нас будет очень много девушек из Кыргызстана, которые смогут добиться больших результатов быстрее, чем я.